«Мы собираем решения, как кубики»
ИТ-директор «Газпром нефти»:
Каждый день появляются новые технологии, и они тоже должны стать частью достаточно сложного ИТ-ландшафта. В 2022 г. всё сильно интенсифицировалось: мы встали перед необходимостью одновременной замены порядка 600 разных технологий в достаточно сжатые сроки.
Когда мы говорим о зрелых технологиях промышленной автоматизации, мы предлагаем Минцифры разработать национальную платформу промышленной автоматизации — этакий аналог open source. Мы собираем решения, как кубики, которые можно собрать для любой отрасли практически бесшовно. Конечно, это активная работа с производителями как софта, так и оборудования, которые, встраиваясь в эту работу, могут обеспечить себе рынок гораздо быстрее. Мы метим, чтобы примерно с 2030 г. уже выйти и на международный рынок.
«Режим аквариума для российских производителей будет не всегда»
Технический директор «Ростелеком-ЦОД»:
Не хотелось бы обсуждать степень «российскости» программного обеспечения, потому что это очень сложный вопрос. Давайте считать, что всё, что есть в реестре, оно российское, чтобы не было споров. Наш постулат — всё, что можно использовать российского, надо использовать в российских решениях. Стратегически этот тренд является единственно правильным, а «давайте пока чуть-чуть использовать параллельный импорт» — это проигрышная позиция.
Сейчас у нас идет этап накопления. Все решили, что они великие производители всего чего угодно: серверного оборудования, систем хранения, систем виртуализации, платформенного ПО... Все ломанулись производить всё. Потребителю в этом практически невозможно разобраться. Это боль, так как мы тоже потребители российского ПО и вынуждены во всем этом жить и разбираться, что работает, что не работает, что соответствует заявленным характеристикам, что нет. Какого качества эта продукция, как она взаимодействует друг с другом — ответа на это сейчас нет, как нет и межкорпоративных соглашений, сквозных систем техподдержки.
Что с этим делать? Трясти производителей совершенно бессмысленно — каждый скажет, что его железка самая лучшая, а проблема в софте. А производители софта точно так же будут указывать на производителей железа. Не каждый потребитель может себе позволить создать лабораторию для пре-тестов, набрать персонал, создать методики. Сейчас постепенно создаются центры компетенций, и ими надо пользоваться, потому что иначе мы увидим печальные истории, банкротства, поглощения: ну физически некуда деть в стране с нашим объемом рынка 50 с лишним производителей серверного и прочего оборудования. Останутся самые сильные — те, кого выберет потребитель.
Надо осознавать, что изоляция — такой «аквариум» для российских производителей, где им воду подогревают и корм подсыпают, будет не всегда. Все понимают, что западные конкуренты вернутся захватывать наш рынок обратно. И вот тут российским производителям железа и софта придется очень тяжело. Конечно, ни один потребитель не кинется обратно в объятия тех, кто его однажды подвел как партнера. Но всё равно будет прессинг, демпинг, и к этому надо быть готовым как потребителям, так и производителям.
Наконец, надо осознавать, что уровень угроз сейчас стал радикально другим. Те, кто не перешел на технологии zero trust в отношениях с кем угодно — своими сотрудниками, своими системами, внешними партнерами, — он подвержен очень серьезным рискам. Поэтому всё, что сейчас производится, должно проходить жесточайший контроль.
«Промышленникам сейчас выбирать особенно не из чего»
Заместитель председателя правления банка «Новиком»:
Промышленникам сейчас выбирать особенно не из чего. Спектр поддержки инновационной деятельности стал существенно у́же. Но тем не менее есть вещи, которые, несмотря на свою очевидность, еще не повсеместно внедрены. С одной стороны, государство ужесточает ДКП, с другой — создает новые инструменты поддержки, в том числе направленные на создание новых производств. За 10 лет, что существует федеральный Фонд развития промышленности, создано несколько тысяч новых производств. Но я сталкиваюсь с тем, что многие предприниматели, в том числе крупные, до сих пор не знают о таких инструментах, как льготные займы на развитие, — у многих сохраняется определенный скепсис о доступности мер господдержки.
Не дают тому, кто не просит. Если сидеть и ждать, когда к вам придут с предложением дать вам дешевый заём для реализации суперидеи — этого точно не произойдет, потому что уже стоит очередь из тех, кто занимает проактивную позицию, пытается добиться выделения государственных ресурсов, банковских ресурсов и денег институтов развития.
В условиях ограниченного бюджета очень важно приоритизировать и выделять деньги по тем направлениям, которые действительно будут через 5–10 лет в нашей стране востребованы.
«Взрывное импортозамещение отчасти противоречит инновационности»
Генеральный директор ООО «Ультиматек»:
Мы стали заниматься ИИ в промышленности в 2016 г., когда еще не было такого хайпа вокруг него. Мы немного опередили время. Взрывное импортозамещение, начавшееся в 2022 г., казалось бы, отчасти противоречит инновационности — потому что, когда ты что-то переделываешь, очевидно, что очень сложно одновременно делать еще и лучше. Но тем не менее это возможно, потому что старые ландшафты и brown field тебя связывают. Когда ты переделываешь систему, важно не копировать ее из старых западных систем, а пытаться переосмыслить. Это, конечно, легче сказать, чем сделать.
Основной драйвер использования ИИ при импортозамещении — это экономический эффект. Но, с другой стороны, этот экономический эффект сам по себе является барьером для импортозамещения, потому что когда импортозамещение императивно, когда ты должен заменить оборудование к 2030 г. под угрозой штрафов и т.д., то ты не задаешь вопросы, надо это тебе или нет, ты просто делаешь. Поэтому драйвером должно служить то, что импортозамещаемые системы будут лучше, чем те, которые они замещают. Промышленные компании не хотят делать то же самое за большие деньги, они хотят делать это лучше. Это произойдет автоматически, но нужно преодолеть некоторые барьеры перед использованием ИИ в промышленности — отсутствие или несравнимость данных и разделение технологических и корпоративных сетей, которые живут каждая в своем мире. Еще один серьезный барьер — низкое применение SaaS после ухода западных вендоров.
«Бесшовно обеспечить обратную совместимость оказалось супервызовом»
Вице-президент по информационным технологиям ПАО «ВымпелКом»:
Когда мы говорим об импортозамещении и цифровой трансформации, эту грань очень сложно провести. Мы ими занимались и до волны импортозамещения — на первых стадиях стояла задача обеспечить выживаемость без поддержки ушедших вендоров. Мы в 2022–2023 гг. это достаточно быстро реализовали и преодолели. Но мы понимали, что развиваться и менять ландшафт нам предстоит собственными силами и так, чтобы обеспечивать обратную совместимость, не роняя уровень сервиса.
Мы не работаем в green field, мы не можем взять и построить новый импортозамещенный ландшафт и туда бесшовно перескочить. Для нас это оказалось супервызовом — обеспечить бесшовную обратную совместимость, ничего не уронить, при этом внося колоссальное количество изменений — оно у нас в единицу времени выросло на два порядка.
Мы стремимся кооперироваться как внутри отрасли, так и в межотраслевых группах, чтобы не доходить до всего своим умом и использовать опыт коллег, которые решают похожие задачи.
«У людей, стоящих у станка, уровень цифровизации очень невысокий»
Директор по инновациям «Инлайн груп»:
Расходы на ИИ в 2024 г. в России составили 203 млрд руб. Но давайте посмотрим, как обстоят дела в мире. Одной из наиболее недооцененных технологий в России, на мой взгляд, является технология дополненной реальности (AR) для промышленности. В 2023 г. общемировой рынок этих технологий составил $23 млрд. Прогноз среднегодовых темпов роста — 37%. То есть к 2030 г. это $250 млрд.
В России вряд ли кто-то может достоверно оценить этот рынок. При этом на большинстве российских предприятий около 70% сотрудников — это люди, которые работают в цехах, «в полях». Уровень цифровизации у этих людей, как правило, очень невысокий, а ведь это именно те люди, которые формируют конечный продукт. Сейчас перед государством стоит задача повышения производительности труда. Новых людей мы одномоментно не получим. Соответственно, нам надо использовать имеющихся людей при остром дефиците кадров, при очень высокой скорости изменения технологий и оборудования. Когда человек работает на станке стоимостью несколько миллионов долларов, то любое его неверное решение или действие вызовет массу проблем. Решить это можно либо поставив вместо человека робота, либо используя технологии AR, которая будет контролировать действия рабочего и позволит избежать серьезных ошибок, а также создает предпосылки для будущей роботизации.
Поэтому необходимо изыскивать средства на технологии новой волны, такие как дополненная реальность, и внедрять их сейчас — они точно переживут 2030 г. Без этого мы будем увеличивать технологическое отставание и уж точно не сможем говорить о технологическом лидерстве.
«Классический подход „залить всё ресурсом“ сегодня не работает»
Партнер технологической практики «Технологии доверия»:
Основными проблемами сегодня являются: необходимость значительных усилий, чтобы найти и получить финансирование; отсутствие доступа к определенным технологиям и необходимость заниматься их разработками самостоятельно; вопрос компетенций — завтра у нас не появятся 10 или 100 тыс. новых программистов и инженеров.
В моем понимании, классический подход русской системы управления «залить всё ресурсом» — людьми, деньгами и т.д., а потом ждать от этого результата. Сейчас этих ресурсов, в особенности людей с необходимыми компетенциями, у нас просто нет. Поэтому надо консолидироваться и повышать эффективность — не в ощущениях, а в конкретных метриках, в которых можно ее четко посчитать.
Это экстремально важно, потому что не более 30–50% компаний достигают успеха во внедрении цифровых продуктов. Это потому, что очень часто инновации пытаются внедрять не для решения конкретной бизнес-задачи, а чтобы поиграться с новой технологией, проверить, может ли ИИ играть роль «серебряной пули». При этом не задумываясь, как это повлияет на бизнес-метрики в реальности.
Сначала обычно всё идет хорошо: денег много, гендиректор поверил и дал бюджет. Все нагенерировали идей, а через год-два оказывается, что эффекта-то и нет. Потому что в самом начале об этом и не подумали. Поэтому мы всегда рекомендуем трехзвенную систему оценки: четкая привязка к продуктовым показателям, конкретным финансовым метрикам; регулярный мониторинг того, что происходит с продуктом; выстраивание корректного инвестиционного процесса.
Да, мы этим где-то придушиваем инновационную составляющую, мы вообще тяжело переживаем процесс убийства инновационных идей, которые оказались неэффективными (так называемый процесс fail fast), — из-за этого люди продолжают вытягивать и обосновывать экономически неэффективные решения и продукты, пока не кончатся деньги. Мы должны научиться прощать себе технологические ошибки.
Больше новостей читайте в нашем телеграм-канале @expert_mag
