Руководитель комитета по глобальным проблемам и международной безопасности научно-экспертного совета Совета Безопасности РФ
После 50-летнего опыта печатания ничем не обеспеченного доллара и накопленных долгов (в США стоимость финансовых активов в пять раз превышает ВВП) становится очевидным, что энергия — это универсальная валюта и в мире будет формироваться то, что можно было бы назвать геоэнергетикой в противовес традиционной геополитике, хотя и в ней в XX веке всегда присутствовала существенная энергетическая составляющая.
Собственно, в этом смысл энергетической революции Дональда Трампа, который отбросил все иллюзии западного истеблишмента по поводу раздутых перспектив «зеленой энергетики» и встал на почву здравого смысла. Кстати, последнее включает в себя и принцип энергетической независимости как один из ключевых факторов нового прочтения понятия «сверхдержава». Достаточно вспомнить презрительные определения России как «бензоколонки», но теперь вдруг все ресурсы стали иметь значение. Они не должны быть дешевыми, что было бы безответственно по отношению к будущим поколениям — и это единственное, в чем можно согласиться с адептами «зеленой экономики».
Ключевой фактор геоэнергетики — это прогнозируемый рост спроса на энергию, прежде всего электроэнергию, как следствие формирования нового технологического уклада. Уже очевидно, что он будет энергозатратным. Речь о таких новациях, как центры обработки данных, искусственный интеллект, криптовалюта и роботизация. На этих столпах будет строиться новая экономика, и здесь потребление энергии идет темпами, которые на порядки превосходят то, что обещают возобновляемые источники энергии (ВИЭ) в среднесрочной и долгосрочной перспективе.
Яркий пример «реалполитики» в энергетике дает сравнение США и Евросоюза, закосневшего в своей догме. Сейчас стоимость энергии в Америке в пять раз ниже, чем в Европе. Конечно, ЕС оказался наиболее пострадавшей стороной в нынешнем конфликте Запада с Россией на Украине, из которого Трамп намерен выйти. Не исключено, что в этом перераспределении удельного экономического веса в кругу западных стран историки откроют один из смыслов украинской авантюры администрации Байдена.
Европе пришлось возвращаться к угольной генерации еще совсем недавно преданной анафеме. Это общий тренд, если посмотреть на ведущие страны мира. Уголь по-прежнему остается вторым по значению источником энергии в мире. Китай лидирует по вводу новых мощностей угольной генерации. Одновременно там растет переработка угля в синтетическое топливо и химическую продукцию. В Индии только в этом году планируется возобновить работу более чем 30 угольных шахт и запустить пять новых проектов угледобычи. В США Трамп подписал ряд исполнительных указов, направленных на возрождение угольной промышленности.
Рано хоронить и атомную энергетику. И вопрос не только в перспективных технология, будь то термоядерный синтез (отдаленное будущее) или реакторы на быстрых нейтронах (обозримое будущее). Просто энергии нужно много и сейчас, и атомная электрогенерация, по надежности которой и ее другим параметрам лидирует Россия, как раз и относится к чистым видам энергии.
Китай, где выработка электроэнергии в два раза превышает соответствующий американский показатель, строит 32 реактора, а Индия — шесть. Озаботились этим и в США. О чем-то говорит и трехкратный рост стоимости урана в последние семь лет. И это при том, что доля электроэнергии в глобальном энергобалансе удвоится к 2050 г., по данным Международного энергетического агентства. В любом случае лидерство в ВИЭ не мешает Китаю завоевывать свое место и в атомной энергетике. А в мире в целом инвестиции в нее возросли на 50% за последние пять лет и составили в прошлом году $70 млрд. Именно на основе угля и атома Китай движется к полной энергонезависимости, формируя устойчивый энергобаланс, который опирается на собственные ресурсы.
Значение имеют несопоставимые по отдаче инвестиции в традиционную и альтернативную энергетику. За последние 10 лет совокупные расходы на энергопереход составили $10 трлн, что довело долю солнечной и ветровой энергии в мировом энергобалансе с 2 до 6%. По данным МЭА, только в этом году на это уйдет $2 трлн, что в два раза больше, чем инвестиции в ископаемое топливо, на которое приходится 80% мирового энергопотребления.
Многое происходит и с нефтедобычей, которая, достигнув своего пика, падает в США. Добычу наращивают страны ОПЕК+, при том что для многих стран-производителей необходимая с точки зрения потребностей развития и бюджета цена нефти выше нынешних уровней (для Саудовской Аравии этот искомый уровень составляет свыше $90 за баррель). В этой отрасли остро стоит вопрос инвестиций. Что до России, Венесуэлы и Ирана (это важно в свете нынешней геополитической ситуации), на них приходится треть мировых запасов жидких углеводородов и 15% мировой добычи.
В целом нельзя отрицать эволюционного — пока отнюдь не революционного — развития мировой энергетики. Это будет прагматичный синтез традиционных и альтернативных источников. Важнейшую роль будут играть национальные энергетические стратегии. У России в этом вопросе неплохие стартовые позиции практически по всем пунктам — на них и будет строиться энергетическое будущее страны. Может, тогда будет недалеко и до твердого рубля образца 1913 г., что на новой технологической основе замкнет более чем вековой цикл нашего развития, объяснив его нелинейную логику и искупив все жертвы на этом драматическом пути.
Больше новостей читайте в нашем телеграм-канале @expert_mag
